2018. т. 17. №4

Российско-американская журналистка Маша Гессен высказала недавно идею, что в эпоху роста авторитаризма политика становится невозможной. Гессен обращается к творчеству Ханны Арендт, чтобы осмыслить феномен свободы, возникающей из принадлежности к движению, сражающемуся за свободу. Эту свободу Арендт называет «сокровищем» публичного пространства, где люди действуют совместно. Однако эмоционально заряженные связи, которые возникают благодаря этой коммунальной свободе, зачастую обнаруживают нетерпимость. Как писал Алексис де Токвиль, в практиках совместного управления в американских городах проявлялась американская свобода, однако зачастую в них же обнаруживались грубость и несдержанность. По мнению Токвиля, у элит всегда есть желание ограничить свободу этих городских собраний во имя цивилизованности. Гессен в настоящий момент беспокоит то, что крупные политические движения стали действовать подобно маленьким ячейкам движений сопротивления. К примеру, «Женский марш» требует от своих членов и лидеров идеологической чистоты, так что всякому, кто в своей частной жизни проявляет антисемитизм, в таком движении нет места. Как сторонники Дональда Трампа, так и многие либеральные группы заставляют подчиняться единой идеологии шельмуют и исключают из своих рядов всякого, кто заботится о защите окружающей среды в первом случае или не принимает политик идентичности — во втором. Всё, что нам осталось, по мнению Гессен — это политика шельмования. В такой ситуации политика становится невозможной. В этом выступлении я обращаюсь к наследию Арендт, чтобы спросить: как может выглядеть политика в условиях её невозможности?

Ложь сопровождает нас, она паразитирует на истине и является неотъемлемой частью нашей повседневной жизни. Но как мы можем ограничить ложь и предотвратить разрушение правды? Этот вопрос особенно актуален в связи с новым феноменом так называемой «постправды» с его фейковыми новостями, теориями заговора и популистской пропагандой. Здесь может оказаться полезным обращение к арендтовскому анализу отношений между правдой и ложью в политике. Для защиты достоверности необходима истина, но в то же время фактическая истина противостоит безграничной свободе слова и действий, или, говоря словами Арендт, нашему широкому образу мысли. Воображение — это общая основа для творчества, мысленного построения другого мира, но также и для лжи. Таким образом, политика и ложь структурно очень близки, хотя, конечно, не одно и то же. Современные популистские движения используют ложь, чтобы подорвать доверие к политикам и средствам массовой информации. Границы между правдой, ложью, отрицанием реальности, выдуманными истинами, а также антисемитизмом и расизмом стираются. В конспирологических теориях потеря чувства реальности достигает своего апофеоза. В отличие от лжи, они предлагают закрытый параллельный мир, в котором ничего не происходит случайно и ничто не является тем, чем кажется. Термин Зигмунта Баумана «ретротопия» указывает на то, что глобализация и технологические изменения приводят к растущему уровню неопределенности и дискредитации политики, что отвечает популистским целям. Республиканизм Арендт предлагает альтернативу популизму и потребительскому либерализму: защиту фактов, просвещенный критицизм и концепцию качественной множественности вовлеченных граждан.

В наше время ложь кажется «нормальным» инструментом политики, но при этом политические деятели объявляют себя правдолюбами. Такие практики, как создание «контрправды», обычны в авторитарных государствах, но также и в популистских движениях или партиях в странах с демократическим режимом. Ханна Арендт была первым после Никколо Макиавелли политическим теоретиком, кто признал важность лжи в пространстве политического и обозначил ее последствия. В статье сначала рассматривается, как Арендт объясняла истоки, влияние и двойственность лжи в политике в ее различных исторических формах. Далее, следуя за Арендт, проанализированы проблемы распознавания лжи и понимание того, разрушает ли она политическую действительность, или же является «нормальной» (случайной) ложью, которую можно исправить законными средствами. В следующей части статьи автор обращается к вопросу о том, как мы оцениваем политику. Состоит ли политика в том, что мы сообщаем людям правду? Или же есть иные оценки действия в публичной сфере, нуждающиеся в анализе? Здесь также идет обращение к аргументам, разработанным Арендт в ее эссе. В последней части речь идет о возможности приложить размышления Арендт к современному пространству политического. В эпоху цифровых коммуникаций и войн следует переосмыслить подход Арендт к тому, как противостоять систематической лжи. В завершение статьи — размышление о средствах и формах борьбы с ложью того типа, который разрушает пространство политического.

Ханна Арендт однажды так охарактеризовала «темные времена»: «кризис доверия» и «закулисное правительство» — это выражения, не раскрывающие, а затемняющие суть происходящего, это моральные призывы, которые под предлогом защиты любую истину низводят до бессмысленного трюизма. Опыт западных демократий созвучен оценкам Арендт в отношении ХХ столетия, в частности, она указывала на смерть истины, упадок гражданственности, утрату аутентичности в публичной сфере, а следовательно, ее работы позволяют лучше понять два источника современного кризиса. Первый — стирание границ между истиной и мнением в современном политическом дискурсе. Второй — размывание границ между публичной и частной сферами, случившееся из-за насильственного вмешательства социального. Критическая опасность этих обстоятельств состоит в том, что они приводят к расцвету популистских и радикальных идеологий, в которых слова и поступки в публичной сфере — либо в силу того, что в них не верят, либо в силу того, что они сводятся к cозданию имиджа — лишены смысла, целостности и спонтанности. Вторая опасность заключается в разрушении веры в свободную прессу (и вместе с этим в наличие общего для всех нас мира и достоверные факты), когда средства массовой информации, опираясь на собственное понимание «тьмы», нивелируют свою роль в качестве распространителя истины и берут на себя роль политического субъекта. В статье высказывается предположение, что в основе указанных опасностей для демократии лежит более фундаментальная напряженность в публичной сфере, связанная с понятием «свободы мнения» Ханны Арендт.

Рост популизма и увеличение разрыва между традиционными и новыми медиа представляет угрозу плюралистическому демократическому действию и суждению. Граждане клевещут друг на друга, отказывают друг другу в возможности проверить и обосновать свои взгляды публично: либо по причине того, что их политические взгляды радикально различаются, либо потому, что они приписывают друг другу обладание такими индивидуальными качествами, которые в их представлении должны быть отвергнуты в соответствии с логикой их собственной идеологии. В данной статье представлены три ключевых источника в философии Ханны Арендт, которые позволяют справиться с этими вызовами демократии. Во-первых, Арендт ратует за физические — не только виртуальные или цифровые — пространства для публичного обсуждения, где участники раскрывают себя, «кто» они есть на самом деле, и «мир», в контексте которого совершаются их действия. Арендт считает принцип сопротивления тоталитаризму и «ответственность за мир» приемлемым ограничением свободного действия в рамках этих пространств. Во-вторых, Арендт представляет ограничение, или стандарт интеллигибельности, политического действия и речи, допустимого публично, а именно sensus communisкантовской теории эстетической способности суждения. Этот стандарт здравого смысла связывает воедино публичную сферу и предполагает, что интерсубъективная значимость речевого акта взывает к объективности, которая может разделяться с различных точек зрения. Этот стандарт допускает при этом разногласие и не является столь же ограничительным, как аристотелевский этос или внутренне непротиворечивая идеология. И, наконец, в-третьих, Арендт утверждает императив истины факта и внимания к деталям публичных событий в качестве необходимых условий для интеллигибельного действия и суждения в плюралистической публичной сфере.

Настоящая статья посвящена феномену публичной сферы, претерпевающей сегодня существенные трансформации под влиянием Интернета и социальных медиа. Основная цель статьи заключается в том, чтобы переосмыслить происходящие в современной публичной сфере изменения с позиций политической теории Ханны Арендт. В первой части статьи анализируются основные актуальные изменения, происходящие в публичной сфере под влиянием социальных медиа. Делается вывод о том, что классическое понимание публичной сферы, восходящее к работе Юргена Хабермаса «Структурная трансформация публичной сферы», нуждается в переосмыслении, в новом подходе, который принимал бы во внимание последние изменения и новые обстоятельства в развитии публичной сферы. В статье делается предположение, что понимание публичной сферы в теории Арендт во многом остается актуальным сегодня и может послужить одним из источников нового подхода к пониманию публичной сферы. Во второй части текста рассматривается концепция публичной сферы в теории Арендт, проводится сравнительный анализ этой концепции с концепцией публичной сферы из раннего периода творчества Юргена Хабермаса. В результате исследования автор приходит к выводу, что в ряде моментов арендтовская концепция публичной сферы лучше подходит для понимания феномена современной публичной сферы, чем классическая хабермасианская теория. В третьей части предпринимается попытка переосмысления существующих трендов в развитии цифровой публичной сферы с позиции теории Арендт.

В работах ряда теоретиков делиберативной демократии можно обнаружить схожее определение легитимности. Согласно этому подходу, коллективное решение может быть названо легитимным, если оно было вынесено в ходе процедуры коллективной делиберации гражданами, которые подпадают под действие этого решения. В начале двухтысячных в теориях делиберативной демократии стали уделять больше внимания вопросу о том, как реализовать этот стандарт легитимности. Одним из инструментов, который должен был вовлечь граждан в делиберативную процедуру по принятию коллективных решений, стали мини-публики. Под мини-публиками сегодня понимают специально организованные гражданские форумы, в которых происходит процесс демократической делиберации. Вместе с тем мини-публики в том виде, в каком они существуют сегодня, могут привести к игнорированию народа в ходе принятия коллективных решений. В нашей статье мы, во-первых, кратко разберём стандарт легитимности в делиберативной демократии и концепт мини-публик. Во-вторых, мы проанализируем, как использование мини-публик может привести к исключению граждан из процесса коллективного принятия решений. Наконец, мы рассмотрим, как, обратившись к теории советов Ханны Арендт, можно трансформировать концепт мини-публик, чтобы те решали свою первоначальную задачу: включали людей в процесс коллективного принятия решений.

Существенное для политической теории Ханны Арендт разделение частного/публичного определяет и роль эмоций, часть которых оказывается нерелевантной по отношению к публичной сфере. Частные эмоции, такие как страх, сострадание, любовь и жалость, проявляясь в публичном пространстве, разрушают его. Эти эмоции являются антиполитическими и не имеют отношения к общему миру: они всегда направлены лишь на его конкретные объекты, как, например, сострадание, всегда сосредоточенное на страдании и его причинах. Тогда как публичные эмоции — смех, радость, удовольствие, гнев — являются скорее реакцией на мир в целом, а не на его отдельные части. В статье предлагается анализ первых, антиполитических, эмоций, вмешивающихся в публичные дела и искажающих их. Анализ включает в себя сопоставление эмоций и ключевых понятий теории Арендт, таких как «множественность», «публичное пространство», «уникальность речи и действия», «понимание и примирение с миром». Данный подход позволяет продемонстрировать связь между эмоциями и политикой и, кроме того, указать на альтернативы эмоций в политической сфере, например, солидарность вместо сострадания, или мужество вместо страха. Цель представленной работы — исследовать, как благородные и неотъемлемые в частной жизни эмоции способны разрушить мир общий, в отличие от понимания и примирения с миром, без которых невозможны множественность и публичное пространство, чье существование критично для Арендт.

Целью статьи является рассмотрение анализа гражданского неповиновения в работах Ханны Арендт. Этот аспект философии Арендт представляет собой мощное побуждение к позитивному и осмысленному взгляду на мир, в котором мы живем. Отталкиваясь от этого утверждения, автор начинает с анализа идеи Арендт о законе, обсуждает еe отношенческое измерение и связь с consensus universalis(всеобщее согласие), понимаемое как осознанная и искренняя верность законам страны. Учитывая эти два момента, в дальнейшем рассматривается предложение Арендт, изложенное в эссе «Гражданское неповиновение», суть которого состоит в формировании духа закона совместимого с гражданским неповиновением. Представление о том, что гражданское неповиновение не противоречит духу закона, говорит о том, что Арендт признавала конститутивную функцию сообщества, в котором индивиды определяют себя в отношениях с другими, опираясь на тот тип справедливости, который возникает от столкновения различных мнений. С этой точки зрения дается объяснение, как гражданское неповиновение позволяет гражданам утверждать свою публичную свободу и тем самым вносить в мир нечто новое, демонстрировать свою ответственность. Таким образом, по Арендт, гражданское неповиновение заново устанавливает (в том числе поддерживаемое революционным духом) пространство постоянного участия в публичной жизни: общую арену для наслаждения публичным счастьем.

Настоящая статья представляет собой первую попытку ответа на вопрос о возможности применения идеи традиции и нигилизма у Ханны Арендт к анализу современного радикального консерватизма. С этой целью автор обращается к эссе Арендт 1940-х и 1950-х годов, проливающих свет на истоки современного европейского кризиса консерватизма и на различия между традиционалистским и антитрадиционалистским мышлением. Предложенные Арендт аргументы, касающиеся нигилистических аспектов радикального консерватизма, легитимирующего себя отсылками к кризису традиции, помогают выявить недостатки анализа консерватизма и традиционализма у Карла Мангейма. Дополняя фрагментарную арендтовскую концепцию консерватизма, автор использует понятия адъективного и номинального консерватизма для определения ключевых различий между подлинным и ложным, радикальным консерватизмом (псевдоконсерватизмом). Исходя из результатов анализа прошлого, предлагается ответ на вопрос о том, почему работы Арендт важны для понимания современного псевдоконсерватизма, в т.ч. его исторических истоков, самоописания и основных инструментов. В завершение автор поясняет, почему исследователи, вместе с Арендт, должны выбрать более широкую перспективу анализа современного кризиса суждения в публичной сфере и проистекающего из него процесса искажения идей традиции и диалога — вместо того, чтобы ограничиться упрощенным определением нового радикального консерватизма как духовного наследника национал-социализма.

Политическую философию со времен античности занимал вопрос об основных человеческих способностях, которые подразделялись на труд, действие и интеллект. Определение и предназначение этих способностей, а также их связь с основными человеческими добродетелями были описаны в «Этике» Аристотеля. Следуя Аристотелю, Ханна Арендт определяет две основные сферы, в которых эти способности локализируются: vita activa и vita contemplativa. Попытка на основе марксизма переопределить основные понятия этой традиции была предпринята итальянским политическим философом Паоло Вирно. В данной статье автор рассматривает, каким образом происходит интерпретация основных понятий политической философии Арендт в работах Вирно, как его подход помогает справиться с основными проблемами, которые она ставит в своей политической теории. Итальянский мыслитель описывает ситуацию, когда труд начинает демонстрировать качества, традиционно приписываемые политическому действию. Вместе с этим жизнь ума, мышление помещается им в центр трудового процесса, а интеллект становится средством публичной коммуникации. В то время как Арендт проводит важные для анализа нашей политической реальности различения, Вирно концентрируется на объединении различных сфер и установлении новых отношений между категориями политической философии. По мнению автора, такая стратегия не всегда позволяет точно охватить все аспекты политической мысли Арендт. Объединение интеллекта с трудом и действием подрывает саму возможность опыта мышления и созерцания. Игнорирование различия между социальным и политическим приводит к тому, что публичность интеллекта можно интерпретировать как то, что интеллект становится социальным, а значит, более пригодным для решения «социального вопроса».

Рецензия: Richard J. Bernstein. Why Read Hannah Arendt Now? (Cambridge: Polity Press, 2018).