|
Политическая философия
|
9–32
|
В статье анализируется исследовательская программа Мишеля Фуко, заявленная им в курсах лекций в Коллеж де Франс в конце 1970-х годов и посвященная практикам воздействия на общество со стороны абсолютистского государства в рамках специфического управленческого дискурса (gouvernementalité). Во введении ставится рамочный вопрос о недостаточном интересе социологии к конкретно-историческим формам реализации государственной монополии на легитимное насилие и о связанном с этим парадоксом заброшенности в рамках социальной теории таких институтов, как армия и полиция. В первой части статьи рассматривается «имманентная» теория власти Фуко, исходящая из всепроникающего характера отношений господства и подчинения и делающая акцент на микрофизическом измерении властных отношений. Далее обсуждается осуществленный в лекциях «поворот к государству», маркирующий значительную эволюцию взглядов М. Фуко. В основной части реконструируются взгляды Фуко на такие нововременные политические и дискурсивные феномены, как полиция, полицейская наука и «полицейское государство» (Polizeistaat). В заключение делается вывод о значительном эвристическом потенциале понятий, разработанных Фуко на материале технологий господства раннего Нового времени как для общей теории модерна, так и для историко-социологической реконструкции русской имперской модернизации XVIII — начала XX века, начиная с попыток Петра I и Екатерины II задействовать полицию как технологию управляемого догоняющего развития России. |
Русская Атлантида
|
33–63
|
В работе анализируются взгляды выдающегося представителя украинской консервативной политической мысли первой трети XX века Вячеслава (Вацлава) Липинского (1882–1931). Основное внимание уделено взглядам Липинского 1920-х гг., когда его концепция обрела зрелость и завершенность, что сказалось и на переработке им предшествующих работ. Анализируется близость взглядов Липинского к некоторым подходам, типичным для «консервативной революции»: его позиция оказывается промежуточной, вытекающей из необходимости осмыслить и отреагировать на коренные изменения, происшедшие в европейских обществах в ходе и после Первой мировой войны, и вместе с тем с принципиальным отказом переносить в консерватизм методы и установки «массовой политики». В целом мысль Липинского оказывается радикально далека от любых реставраторских устремлений: вопрос не в том, как «восстановить прошлое» (к довоенному, дореволюционному положению вещей он относился резко критично и тогда, когда оно было современностью, и после происшедшей катастрофы не был склонен к его идеализации), а в возможности нового политического действия и создания нового политического порядка, исходящего из консервативной программы. |
Статьи и эссе
|
64–88
|
Статья посвящена анализу социо-гуманитарных производных глобализации - ее эмерджентных подвидов, с которыми человечеству не приходилось сталкиваться в предшествующем историческим опыте. Они рассматриваются в контексте процесса возрастающей международной миграции и мобильности населения, вызванного глобализацией и с точки зрения их гендерного эффекта. К ним относятся: феминизация международной миграции, обусловленная возрастанием количества независимо путешествующих женщин; глобализация заботы и ухода, вызванная «дефицитом заботы» в домохозяйствах Глобального Севера и соответствующим спросом на оплачиваемый труд женщин по уходу и заботе, предоставляемый мигрантками; глобализация наемного домашнего труда, стимулируемая новым гендерным разделением репродуктивного труда и возрастанием мировых городов, создающих спрос на рынок низкоквалифицированной трудовой силы, рекрутируемой из «новой бедноты» на периферии мировой системы; глобализация и транснационализация материнства, проистекающая из феминизации бедности и международной миграции; глобализация личной жизни, любви и интимности, являющаяся результатом деструктивного влияния мобильности населения на семейные узы и родственные отношения; глобализация желаний - «ящик Пандоры» постиндустриальной эпохи, пораженной «синдромом благополучия» и погоней за соблазнами; глобализация детства, проявляющаяся в появлении «нормативного глобального ребенка» в результате таких процессов, как международное перемещение детей без сопровождения взрослых; усыновление сирот приемными родителями из других стран, продажа детей иностранцам с целью использования в детской порнографии, проституции, секс-туризме, торговле человеческими органами и тканями, трудовом рабстве, боевых действиях, криминальном бизнесе, бродяжничестве, попрошайничестве и т.д.; глобализация риска, подстегиваемая мировой «террористической войной» и борьбой с международным терроризмом. |
Études ricoeuriennes
Переводы
|
94–125
|
В своей классической статье Джеймс Клиффорд предлагает новый взгляд на этнографические тексты, опирающийся на современные этнографические работы и связанный с некоторыми течениями в литературных исследованиях, прежде всего — с грамматологией Жака Деррида. С точки зрения автора, претензии этнографии на научную объективность и возможность четкого разделения аллегорического и фактического сегодня оказываются под вопросом. Аллегорическое измерение этнографических текстов, которое всегда было им присуще, должно стать предметом эксплицитного анализа. По мнению Клиффорда, доминировавший до сих пор в этнографии «пасторальный» аллегорический регистр, закреплявший за этнографом привилегированное право на интерпретацию чужих культур, лишенных письменности, утрачивает опору в современном мире, в котором деление на «дописьменные» и «письменные» культуры больше неприменимо. На смену этнографической пасторали приходят более саморефлексивные и диалогические формы этнографического письма. |
|
126–135
|
В статье отражены основные положения теории церковной власти, разработанной Фр. де Виторией. Начиная с понятия «теория власти», Витория рассматривает понятие «Церковь» и далее обращается к вопросу о «власти, присущей Церкви». В статье разбирается активно обосновываемая Виторией идея разделения Церкви и государства и существования двух раздельных юрисдикций. Вместе с тем в случае форс-мажорных обстоятельств и паралича государственной власти именно Церковь должна выступать в роли реаниматора государства и осуществлять все действия, необходимые для управления последним вплоть до возвращения к власти легитимного правителя. Государство, в свою очередь, подчиняя себе клириков как часть своих подданных, не может посягать на них как на служителей Церкви. Вторая идея Витории, освещаемая в статье, — его понимание государства как целостной, самодостаточной и совершенной в себе структуры, обладающей безусловным суверенитетом и в силу этого имеющей право устанавливать свои законы, судить, и при необходимости вести военные действия. |
|
136–192
|
В «Первой лекции о церковной власти», прочитанной в 1532 году, Витория развивает свою теорию власти, начатую им в «Лекции о гражданской власти». Церковная власть мыслится им прежде всего властью духовной, и покоится на двух основаниях — власти совершать таинства и власти отдельной юрисдикции. Соответственно этому разделению выстраивается и структура лекции: вводная ее часть посвящена разбору понятий «церковь» и «власть», первая часть освещает власть Церкви совершать таинства, прежде всего — таинство покаяния; вторая часть посвящена проблемам судебной власти Церкви. Рассматривая проблемы церковной власти, Витория несколько раз обращается и к проблемам светской, делая несколько важных замечаний относительно природы государства. |
Научная жизнь
|
193–218
|
Плагиат в студенческих работах и диссертациях, за последние годы получивший массовое распространение в России, подрывает систему науки и образования, дискредитирует институции и отравляет моральную атмосферу в профессиональной среде. Юридические, этические и практические аспекты борьбы с этим злом обсуждались в ходе круглого стола, который был организован Институтом высших гуманитарных исследований Российского государственного гуманитарного университета. На нем выступили 10 представителей ведущих учебных и научных учреждений Москвы, а также сетевого сообщества «Диссернет». Модераторами дискуссии были главный научный сотрудник ИВГИ РГГУ С. Н. Зенкин и директор Института восточных культури античности РГГУ И. С. Смирнов. Ряд участников круглого стола согласились письменно изложить свои выступления (некоторые — в расширенном виде). |
Рецензии
|
223–237
|
Арендт Х. (2014). Между прошлым и будущим: восемь упражнений в политической мысли / Пер. с англ. и нем. Д. Аронсона. М.: Изд-во Института Гайдара. 416 с. ISBN 978-5-93255-385-5 |
|
238–245
|
Merl St. Politische Kommunikation in der Diktatur: Deutschland und die Sowjetunion im Vergleich. Göttingen: Wallstein, 2012. 184 s. (Das Politische Als Kommunikation, 9). ISBN: 978-3-8353-1153-4. |
|
246–251
|
Болтански Л., Тевено Л. (2013). Критика и обоснование справедливости: Очерки социологии градов / Пер. c франц. О. В. Ковеневой под науч. ред. Н. Е. Копосова. М.: Новое литературное обозрение. 576 с. ISBN 978-5-4448-0079-9 |
|
252–265
|
Никулин А. М. (2014). Аграрники, власть и село: от прошлого к настоящему. М.: Дело. 400 с. ISBN 978-5-7749-0937-7 |
In memoriam
|