2021. т. 20. №3

В статье предлагается теория среднего уровня, претендующая на то, чтобы представить новый взгляд на процессы образования академических пространств внимания, распределение академического статуса и природу символической борьбы. В настоящее время взаимосвязи между этими переменными обычно описываются в квазирыночных терминах (ученые получают от других факты, нужные для производства новых фактов, оплачивая свои приобретения публичным признанием; признание инвестируется получателем в операции, привлекающие новое признание). В качестве альтернативы я предлагаю словарь, уподобляющий науку светским обществам, в которых индивиды определяют относительный статус друг друга, нанося визиты. Статус определяется тем, в обмене визитами с кем индивид состоит; основной формой борьбы является бойкот групп оппонентов. Визиты, таким образом, одновременно определяют собственный статус индивида и статус других людей, создавая тонкий баланс между агрессивностью и кооперацией, потребностью в самопродвижении и завистливостью. Аналогом визитов в случае науки является публично признанное внимание к работе коллег. Ученым свойственно образовывать клики — сцены — которые требуют обязательного взаимного признания внутри и участвуют в вытеснении информации о том, что происходит за их пределами. Сцены могут быть более или менее легитимными с точки зрения существующих культурных классификаций проблем или областей. Дисциплины и субдисциплины являются примерами легитимных сцен. Рассматриваются условия возникновения нелегитимных сцен, типичных для социальных наук на периферии академической мир-системы.

Настоящая статья посвящена науке как ценностной сфере в теории Макса Вебера. Автор показывает, каким образом складывается ее внутреннее устройство и формируется «собственная логика». Далее, с опорой на логико-методологические основания, предложенные Вебером, автор прослеживает, как внутри науки реализуется модус действия «по призванию», осуществляющегося учеными в ситуации «политеизма ценностей». Опираясь на содержание недавних дискуссий о науке Вебера, автор выстраивает линию рассуждения следующим образом. Во-первых, прослеживает, как меняется методологическая роль ценностей в науках о культуре в связи с переходом от риккертовского трансцендентализма к веберовскому политеизму ценностей. Во-вторых, анализирует, каким образом в теории Вебера выстраиваются отношения между наукой, прогрессом и рационализацией. В-третьих, автор эксплицирует модус «призвания» в науке. В-четвертых, кратко прослеживает развитие идеи Вебера о ценностной автономии научной сферы. У Вебера истина лишается логического критерия объективности. Но не главенствующего статуса. Механика «познавательного интереса» позволяет ученым отделять вненаучную прагматику от научного поиска. Прогресс социальных наук для Вебера — это концептуальная дифференциация, возникновение новых исследовательских подходов и уточнение используемых понятий. Ассоциируемое с научной работой «обретение ясности» оказывается не ее собственной целью, а возможным эффектом использования полученных знаний. Модус «призвания» ученых проявляется в том, что они формулируют отличающиеся идеально-типические конструкции и каузальные объяснения, которые представляются адекватными и достаточными с точки зрения их познавательных интересов. Границы «призвания» в науке формируются у Вебера как следствие его работы над логико-методологическими основаниями социального познания, участия в «предметных» исследованиях и реализации «программы» по социологии религии.

В статье представлены результаты исследования дискурсов молодежной политики в Финляндии, Германии, Великобритании и России. Официальные тексты, определяющие молодежную политику: законы, государственные программы, стратегии молодежной политики, изучались на основе конструкционистской исследовательской программы, предполагающей выявление дискурсивных способов проблематизации и лейтмотивов. Анализ нормативных документов показал, что в дискурсе молодежных политик стран Европейского союза доминирует риторика наделения правом, а лейтмотивами являются права, равенство возможностей и доступа, независимость, взросление, устойчивое развитие общества, участие и гражданственность. Конечная цель молодежной политики и молодости как жизненного этапа определяется как обретение автономии и независимости. Дискурс российской молодежной политики отличает терминология риторики неразумности, а основными лейтмотивами являются традиционные ценности, воспитание и патриотизм. Основная цель молодежной политики в России — мобилизация молодежи в пользу государственного благополучия. Европейские молодежные политики с их акцентом на правах и возможностях ориентированы на развитие и поддержку молодых людей, тогда как российская молодежная политика является «государствоцентричной», ориентированной на развитие страны.

Демографические изменения, связанные с переходом от традиционной к современной экономике, лежат в основе многих современных теорий формирования протеста. Как уровень урбанизации, так и эффект «молодежного бугра» (Youth Bulge) оказались особенно значимыми показателями для прогнозирования протестных событий. Однако учитывая, что в ходе экономического развития эти процессы зачастую проявляются одновременно, представляется логичным выдвинуть гипотезу о том, что комбинированный эффект роста урбанизации и увеличения численности молодежи будет более релевантным фактором для прогнозирования протестов. Наше исследование кросс-национальных временных рядов в период с 1950 по 2016 год показывает, что комбинированный эффект двух этих параметров является исключительно сильным предиктором антиправительственных протестов в отдельно взятой стране, даже в большей степени, чем традиционные показатели, такие как демократизация, ВВП на душу населения и уровень образования.

Эссе «Практический разум» было впервые опубликовано в 1979 г. и позже вошло в книгу «Du texte à l'action: essais d'herméneutique II» (1986), которая знаменует переход Рикёра от общих проблем обоснования герменевтики как полноправной философской дисциплины к проблематике практической философии в широком смысле. Опираясь на аналитическую теорию действия, понимающую социологию М. Вебера и гегельянскую критику этики Канта, Рикёр стремится восстановить в условиях современного философствования Аристотелево понятие «фронесис» («практическая мудрость»), которое обнаруживает неожиданную актуальность там, где ни кантовская деонтология, ни гегельянская Sittlichkeit не могут адекватно выразить всю полноту практического опыта человека в мире, где идеология и отчуждение оказываются неизбежными составляющими социальной жизни.

Конфуцианская философия в Японии раннего Нового времени рассматривалась как образец политического дискурса, что способствовало вовлеченности многих мыслителей в решение политических задач. Статья посвящена теории социального порядка, разработанной Огю Сораем (1666–1728), крупным и наиболее «прогрессивным» философом своего времени, критиковавшим современные ему школы за их практическую несостоятельность. Теория Сорая строится вокруг концепции «Пути царей древности», под которым он понимал совокупность принципов, лежащих в основе социального порядка. Основополагающей в этой концепции является конфуцианская категория «Путь» (Дао), этическую интерпретацию которой предлагали современники Сорая, тогда как сам Сорай рассматривал Путь прежде всего как политическую категорию. Статья начинается с краткой характеристики роли конфуцианства в формировании языка политического дискурса в Японии. Далее предлагается обзор идей Сорая о царях древности и созданном ими Пути; об устройстве общества; о роли правителя; о человеческой природе. Отдельное внимание уделено теории языка Сорая, которая является связующем звеном между его лексикографическими и политическими трудами, т. к. внимание Сорая к категории «Пути» не случайно: именно слова являются носителями всех смыслов, и именно в тщательной работе с языком лежит секрет должного правления и социального порядка. Заключительная часть посвящена теоретизации Сораем категории Пути, в интерпретации которой возможны две перспективы: прагматическая, характеризующаяся социополитической проблематикой, выраженной в практических наставлениях Сорая; и метафизическая, характеризующаяся онтологической и гносеологической проблематикой, выраженной в рассуждениях Сорая о Небе, божествах и духах. Предпринята попытка комплексно описать логику представлений Огю Сорая о социальном порядке, чтобы указать на значимость его утилитарных и «расколдовывающих» мир идей как на важный шаг, предшествующий наступлению «модерна» в истории японской философии.

В фокусе внимания статьи находится ребенок, нуждающийся в паллиативной помощи — пациент с тяжелым, часто полисистемным заболеванием, порой не предполагающим возможности долгосрочного прогнозирования. Жизнь ребенка в больничной/хосписной среде оказывается подчинена регламенту, упорядочивающему течение времени, рутинные действия и режимы коммуникации. Это может стать предметом феноменологического исследования, которое вскрыло бы факт нивелирования индивидуальности пациента, будто бы изначально вплетенной в триаду «ребенок — родитель — врач». Артикуляция самости сохранного ребенка встраивается в стратегии умолчания и полуправды, избираемые врачами и родителями, находя альтернативные способы манифестации в играх, конфликтном поведении и попытках сепарации от родителей. Тенденция к объективации усиливается в случае когнитивно несохранных, вегетативных пациентов. Взрослые не знают, как проявлять эмпатию к больному телу, в их восприятии фактически лишенному субъективности. Лежащее в основе этого затруднения традиционное представление о коммуникации врача и пациента требует пересмотра, поскольку основано на абстракции от воплощенного интерсубъективного взаимодействия в триаде. Ребенок, получающий паллиативную помощь, не соответствует нормативным представлениям о рациональном автономном субъекте. Это требует иных способов концептуализации статуса пациента как обладателя патического опыта, «вывернутого» наружу вследствие развития заболевания. Вместо нормативистской и универсалистской этики предлагается феноменологический, медико-антропологический ракурс матернализма, который указывает на социокультурную неоднозначность представления о «невинности» и «инфантильности» ребенка, красной нитью проходящую через его жизнь.

В статье рассматривается репрезентация горожан в публичном дискурсе о новых районах Москвы. Обращаясь к тому, как репрезентируются горожане разными агентами дискурса, можно увидеть, для кого создаются городские пространства и по каким принципам, а кто остается исключенным из городской повестки. В Москве противоречивость репрезентации горожан становится видна в контексте территорий новых жилых районов. Для власти эти территории являются воплощением их экстенсивной политики, капитала и удачных управленческих решений. В медиа новостройки стигматизируются: «гетто» и «человейники» становятся образом среды плохого типа, непригодной для развивающегося города. Рассматривая репрезентацию горожан в публичном дискурсе, созданном властями, девелоперами и критическими медиа, я показываю: 1) как в дискурсе используется горожанин как обезличенная категория; 2) как формируется представление о «среднем» горожанине, для которого строятся новые районы и их инфраструктура; 3) как, исходя из разных предпосылок, рассматриваемые агенты дискурса выделяют горожанина-потребителя, принимая во внимание лишь агентность горожанина на рынке недвижимости; 4) как формируется взгляд на горожанина, который не наделяется правом на пространство новых районов. Через выделенные категории горожан я показываю отсутствие принципиальных отличий в дискурсах власти, девелоперов и критических агентов.

В статье рассматривается материальная геронтология — новый подход к эмпирическому исследованию старения, в частности повседневности пожилых людей, находящихся в домах-интернатах или проживающих отдельно. Дается ответ на вопрос, как старение «собирается» в рамках взаимодействий пожилых людей с материальными и социальными ресурсами. Используется концепт настраиваемости материальных и социальных ресурсов, делаются выводы о том, как в различных средах происходят «сборки старения» как сложной негомогенной категории. Автор стремится заполнить пробел в изучении старения, который заключается в отсутствии, во-первых, социальных исследований старения через призму рассмотрения материальных и социальных ресурсов (акторов), присутствующих в различных средах и «собирающих старение», а во-вторых, дискуссии о возможностях и особенностях применения материальной геронтологии в социальных исследованиях. Для заполнения этих пробелов эмпирически иллюстрируются особенности и роли материальных и социальных ресурсов в жизни пожилых людей, показывается, как происходят «сборки старения» и как материальные и социальные ресурсы могут влиять на агентность этой категории граждан. В исследовании показано, что в зависимости от среды, в рамках которой происходят «сборки старения», отличаются и его смыслы, и понимание пожилыми людьми особенностей настраиваемости материальных и социальных ресурсов.

В рамках данной статьи автором будет рассмотрена «прикладная» онтология ланкастерской акторно-сетевой теории и представлен критический анализ ее работ в рамках более широкого философски фундированного подхода Грэма Хармана (с опорой на идеи Леви Р. Брайанта). Критика имеет целью прояснить позиции ланкастерской версии АСТ, согласно которой один и тот же объект может иметь несколько онтологических модусов, являясь тем не менее одним и тем же «реальным» объектом. Для целей анализа использованы классические работы А. Мол и Дж. Ло, Л. Витгенштейна, Л. Брайанта, а также программная работа Г. Хармана «Четвероякий объект». Автор статьи приходит к выводу, что множественная онтологическая реальность объектов и восприятие единичных объектов как дискретных в рамках ланкастерской ветви АСТ формирует специфическую локальную онтологию, которая не соотносится более широкими онтологиями — онтологии реальных вещей и реальных свойств; онтологии чувственных объектов и реальных свойств (по Харману). Это отсутствие связи между локальной и реалистической/чувственной онтологиями Хармана создает лакуну в аналитическом аппарате ланкастерской АСТ, концептуальное заполнение которой способно расширить теоретические выводы и сделать более обоснованными исследовательские практики АСТ-исследований.

Начало XXI века — это время, когда идея о кризисе социологии звучит все чаще, настойчивее, и в самых разнообразных вариациях. Вместе с тем — это период активного развития и распространения технологий искусственного интеллекта (ИИ). Цель статьи состоит в том, чтобы проследить связь между кризисом социологии и новыми проблемами, которые возникают перед социальными учеными в связи с развитием ИИ. Авторы ставят два вопроса: как за последние 20 лет изменились оценочные суждения социологов о том, что происходит с социологией как с исследовательской деятельностью, с профессией и с прикладным знанием? Как рефлексия социологов о социологии соотносится с теми вопросами, которые ставит перед социальными учеными развитие технологий ИИ? В первой части статьи авторы рассматривают и сравнивают позиции участников дискуссии о будущем социологии, организованной в 2000 году на страницах журнала «Contemporary Sociology». На основании сравнительного анализа формулируются ключевые вопросы, вокруг которых выстраивается аргументация участников дискуссии, и выделяются три типа критики социологии: радикальная, умеренная социальная и умеренная концептуальная критика. Во второй части статьи рассматриваются две работы о «конце» социологии, опубликованные в 2019 году. Авторы сосредотачиваются на том, почему за прошедшие 20 лет обсуждение кризиса социологии сдвинулось в сторону радикальной критики и как новые аргументы уточняют и развивают дискуссию 2000 года. В третьей, заключительной, части статьи предлагается один из возможных путей выхода из кризиса/радикального обновления социологии — переход к а-типичной и анти-дисциплинарной социальной аналитике, организованной вокруг исследования проблем «искусственной социальности».

Рецензия: Artemy Magun (ed.). The Future of the State: Philosophy and Politics (Anhmam: Rowman & Littlefield, 2020).

Рецензия: Timo Miettinen. Husserl and the Idea of Europe (Evanston: Northwestern University Press, 2020).

Рецензия: Стивен Пинкер. Лучшее в нас: почему насилия в мире стало меньше (М.: Альпина Нон-фикшн, 2021).

Рецензия: Михаил Гефтер. Антология народничества (СПб.: Нестор-История, 2020).