Известно, что в России у Вебера было некоторое число хорошо подготовленных читателей — в первую очередь Б. Кистяковский, непосредственно связанный с веберовским академическим кругом через своего учителя Г. Еллинека, но также и целый ряд других интеллектуалов поколения 1870-х гг. и их младших товарищей — таких как П. Струве, С. Булгаков, С. Франк (входящий в этот интеллектуальный круг через своего старшего друга и покровителя П. Струве). В дальнейшем они образуют основной состав редакции «Русской Мысли», в отличие от русского «Логоса», где будет собираться следующее поколение, ориентированное на другие группы немецкого академического мира. Вместе с тем непосредственных откликов на «Протестантскую этику…» в России практически не было, она не оказалась в явном центре интеллектуальных дебатов 1906–1910 гг. В данной статье внимание сосредоточено на двух развернутых реакциях и интерпретациях «Протестантской этики» — со стороны П. Струве, который первым в России достаточно развернуто отреагировал на концепцию Вебера, и С. Булгакова, предпринявшего опыт переинтерпретации веберовской концепции и приложения ее к российским условиям. Струве исходит из утраты современным христианством (как западным, так и восточным) реальной веры в воскресение — и невозможности религиозной общественности, в связи с чем христианство оказывается действующим как аскетизм вне мира. Оптика Булгакова проинтерпретирует веберовскую концепцию в общую модель влияния «глубокого идеалистического воодушевления» на хозяйственную жизнь — и переводит рассуждение в прагматическую плоскость, возможность хозяйственной «педагогики» и образования «духа» нового хозяйства, альтернативного по отношению к капитализму.