В статье сделана попытка наметить контуры новых теоретических подходов к изучению советского прошлого на основе культурно-антропологической программы исследований «советского человека», предложенной Н. Н. Козловой (1946–2002). Наше предположение заключается в том, что в ходе осуществления этой исследовательской программы Козлова пыталась решить двойную задачу: преодолеть идеологические рамки, заданные концепцией тоталитаризма как базовой модели понимания советского общества, с одной стороны, и понять советское общество как непреднамеренное социальное изобретение, с другой. В рамках модели советского общества как непреднамеренного социального изобретения классические социально-теоретические концепции вступают в сложный теоретический симбиоз с постклассическими социальными теориями Н. Элиаса, М. Фуко, М. де Серто и П. Бурдье. Целью такой стратегии исследования является поиск адекватных мыслительных моделей и общей теоретической рамки понимания взаимоотношений между индивидом и обществом. Характеристика советского общества как социального изобретения подразумевает, что в процессе совместной жизни людей благодаря взаимодействию между ними возникает функциональная сеть взаимозависимых индивидов. Эта функциональная сеть, в свою очередь, движется в определенном направлении и обладает своими собственными закономерностями, которые — в качестве специфических закономерностей отношений между отдельными людьми — никто конкретно не определяет. Базовой моделью для осмысления такой функциональной сети взаимозависимых индивидов выступает не модель системы, но модель общей игры и лежащей в ее основе социальной грамматики. Особое внимание в статье уделяется оценке эвристического потенциала гипотезы Козловой о советской цивилизации как особом типе общества модерна и ее значению для исследований советского общества и культуры.