В настоящий момент наблюдаются серьезные изменения в социокультурном пространстве. В первую очередь, речь идет о процессе проникновения в него особых семиотических конструктов. Их можно описать как политические мифы. И значительная их часть тесно связана с концепцией славы (прежде всего, государственной) — как в прошлом, так и в настоящем и будущем времени. Эта слава может рассматриваться как утерянная (развал СССР) или же возрожденная (вхождение Крыма в состав Российской Федерации в 2014). Концепции славы и победы (прежде всего, победы в Великой Отечественной войне) настолько тесно связаны в российском политическом дискурсе, что все заметнее становится процесс своего рода их присвоения истеблишментом. Понятие политического мифа давно вышло за рамки нарратива, и теперь особое значение приобретает его семиотическая структура. Миф представляет собой знак, трансформированный идеологией, и, с другой стороны, является актором, который создает (или, по меньшей мере, трансформирует) социокультурную реальность вокруг себя. В качестве инструмента здесь выступает мем, который укоренен в сфере медиа. При этом организации пространства мифа, как правило, соотносится с понятием хронотопа, предложенным М. Бахтиным. В современном российском политическом дискурсе содержится три доминирующих политических мифа, активно апеллирующих к концепту славы. Во-первых, это миф о Византийской империи и утраченной славе, которой противопоставляется так называемая «Пятая империя». Во-вторых, речь идет о мифе о «вежливых людях», при создании которого был задействован соответствующий мем. Наконец, особое место занимает миф о двадцати восьми героях-панфиловцах.