В статье предложена интерпретация различного сорта «теорий заговора» как особого рода фрейма или парадигмы дискурса, предполагающих трактовку долговременных социетальных или даже глобальных трендов как следствий заговора, направленного на передачу власти его инициаторам. Показано, что всякая «теория заговора» предполагает весьма специфическую разметку социального пространства, которую можно рассматривать как частное приложение так называемой «театральной метафоры», только уже не к интеракции в частной сфере (как у основоположников этого подхода), а к ситуациям публичного осуществления власти. В развитие этого тезиса высказана и обоснована гипотеза, согласно которой «теории заговора» становятся функциональными конструктами в ситуациях кризиса так называемой представительной демократии, обеспечивая легитимацию политического режима, перспективу совладания с кризисом, а также инициацию субъектов эффективного политического действия. Сделан вывод, что «теории заговора» характерны скорее для обществ позднего modernity с их секуляризацией, общедоступной «публичной сферой», влиятельным медиа сообществом, кризисами репрезентации и «теневыми» практиками, нежели для контекстов политической архаики. Кроме того тоталитарные политические идеологии и режимы вполне можно рассматривать как дериваты «теорий заговора», т. е. проекцию этого специфического фрейма или парадигмы дискурса на реальные политические конфликты, возникающие в условиях социетального или глобального кризиса.