.jpg)
|
Обзоры
|
|
5–24
|
«Политическая харизма» принадлежит к числу дискуссионных и неоднозначных категорий социологии, что не мешает ей широко использоваться в исследованиях современных политических процессов. Статья представляет собой обзор основных зарубежных концепций феномена харизмы. В первой части рассматривается классическая объяснительная модель Макса Вебера, и во многом противоположный ему «религиозный подход», рассматривающий харизму прежде всего как религиозный феномен. Кроме того, описаны различные версии «псевдохаризмы» (опосредованной, не-революционной, рационально созданной бюрократией, синтетической) как характерного социального конструкта современного общества (в первую очередь работы представителей Франкфуртской школы неомарксизма). Вторая часть обзора посвящена функциональной трактовке феномена харизмы (линия от Э.Дюркгейма и Т.Парсонса); «мессианской» парадигме, тесно связанной с американской культурной антропологией и англосаксонской антропологией в целом, стремящихся к поиску и реконструкции универсальных архетипов лидерства; а также более широким рассмотрением феномена и функций политической харизмы – плюралистические концепции. |
Рефераты
Переводы
|
|
50–67
|
В статье рассматривается феномен «мультикультурного общества». Автор показывает, что термин мультикультурализм (мультикультурный) употребляется в трех различных контекстах. Один из них политический, относящийся к политике и институтам. Другой - эмпирический, описывающий различные общества. В-третьих, мультикультурализм рассматривается в политической и социальной теории и философии. Во всех трех контекстах слово используется как его сторонниками, так и противниками. В статье обсуждаются четыре исторически сложившихся больших типа мультикультурных обществ, каждый из которых имеет свое историческое происхождение и динамику: до-капиталистические империи, поселения в Новом Свете, колониальные и бывшие колониальные общества и пост-национальная мультикультурность в современной Северной Америке, Океании и Западной Европе. Автор полагает, что новый, сознательный мультикультурализм был порожден новым наплывом разнообразной иммиграции, новым самоутверждением и самосознанием коренных народов Нового Света и американских негров и, в-третьих, новыми культурными движениями – феминизмом и движением за права гомосексуалов в США. Канада и Австралия прямо и открыто приняли мультикультурную политику и институты, в то время как США и Западная Европа – лишь неявно и частично. Автор утверждает, что мультикультурализм и его эквиваленты всегда были и остаются политически противоречивыми, и часто служат толчком для возникновения различных направленных против них движений, ставящих своей целью защиту единой культуры. В статье показывается, что мультикультурные общества и движения поставили множество проблем перед унаследованными Западом политической философией, социальной теорией и политическими идеологиями. Они, в частности, озабочены значением идентичности и функционирования разных культур, конструированием правильной политики, задачами сохранения прошлого и возможностью действий, направленных на изменение существующего положения. Некоторые из этих проблем уже породили большое количество трактатов и дискуссий, обзор которых представлен в данной статье. |
Статьи и эссе
|
|
50–80
|
В статье анализируется феномен провинциальной политологии, возникший в России после распада коммуникации, связывающей советскую науку. В результате этого процесса формируются центры, обладающие всем набором необходимых формальных атрибутов, чтобы ощущать себя «школами», точнее, отдельными «столиками», за которые крайне неохотно пускают посторонних. Отсутствие общего коммуникативного пространства приводит к возникновению «методологической вилки». В одном случае, исследователи старательно исследуют «почву», всячески дистанцируясь от какой-либо методологической рефлексии, наскоро выстраивая из подручных материалов и теории заговора подобие теории. Такая позиция дает знание о месте, но не может быть ни сравнена с чем-либо, не обобщена. Вторая позиция связана с напряженной работой по заимствованию теоретических построений, рожденных в иных условиях и иной связи. В результате, часто возникает исследование «отсутствия», того, что у нас не сложилось (демократии, гражданского общества и др.). Ответ на вопрос: «а что есть?» не дается, поскольку в данной концептуальной системе он не ставится. Автор пытается найти механизмы преодоления «вилки» и восстановления теоретической коммуникации в науке. |
|
.png)
© 
