Еще М. Олсон и С. Хантингтон предположили, что обнаруженная ими для слабо- и среднеразвитых стран положительная корреляция между подушевыми доходами и уровнем социально-политической нестабильности может частично объясняться ростом экономического неравенства по мере экономического развития в этих странах. Проведенная нами серия эмпирических тестов в общем и целом подтвердила обоснованность этой гипотезы. Вместе с тем наши тесты обнаружили и достаточно определенные пределы этого объяснения. Тесты выявили для экономически слабо- и среднеразвитых стран хоть и статистически значимую, но не слишком сильную положительную корреляцию между ВВП на душу населения и уровнем экономического неравенства. Между тем, ранее для этих же стран нами были выявлены заметно более сильные положительные корреляции с подушевым ВВП по некоторым важнейшим компонентам социально-политической дестабилизации, таким как интенсивность политических убийств, политических забастовок и антиправительственных демонстраций. Вполне очевидно, что сильно выраженную среди слабо- и среднеразвитых стран тенденцию к росту интенсивности этих компонентов социально-политической дестабилизации по мере экономического роста при помощи заметно более слабо выраженной тенденции к росту экономического неравенства можно объяснить в любом случае лишь в высшей степени частично. Кроме того, проведенные нами эмпирические тесты позволяют предполагать наличие на шкале индекса экономического неравенства Джини порогового значения в районе 40 пунктов, после прохождения которого наблюдается тенденция к скачкооброзному росту социально-политической дестабилизации в целом, и интенсивности террористических актов/«партизанских действий» и антиправительственных демонстраций в особенности. По данным Всемирного банка, Россия по данному показателю находится как раз в этой зоне, что заставляет предполагать, что дальнейший рост экономического неравенства в нашей стране может привести к скачкообразному росту политической нестабильности.